Василиса: Мария Емельяновна

1909 год. В доме Василисы Леонтьевны свадьба. Женится сын Иван. Красивая невеста Мария светится от счастья. (Это мои бабушка и дедушка) Долгие четыре года ждала Мария своего суженного. Довольна и Василиса. Еще в Берестенке присмотрела она эту девчонку в семье Пушница Емельяна Павловича своему Ивану.

В 1905 году проводили Ивана на срочную службу, но через год отправили их полк на войну с Японией. Много за эти годы перенес он трудностей. Ни один раз смотрел в глаза смерти при штыковых атаках, голодал и кормил вшей в окопах. Спасло от смерти то, что присмотрел его сибирского смышленого паренька командир, и назначил своим адъютантом.

Находясь рядом с командиром, научился Иван грамоте, научился понимать японский язык. Научился также готовить разные кушанья и шить сапоги. Вернулся домой совсем другим человеком, повзрослевшим и задумчивым. Мария не может насмотреться на Ивана. Свадьба звенит на всю деревню.

В доме полно гостей. Собрались все Демешко и Пушницы с женами и взрослыми детьми. Яблоку негде упасть.

В дом к Демешко Василисе Леонтьевне Мария вошла второй снохой. Здесь уже живет Селиверст с Пелагеей и детьми, Захар.

Работает Мария и в поле и по дому. Кажется, и не устает, ведь рядом Иван.

На следующий год народилась у них дочь Наташа, а еще через два года сын Василий. И, казалось бы, жить им, работать, да радоваться, но в 1914 году забрали Ивана на войну с Германией, и опять осталась одна с детьми Мария Емельяновна. Хорошо, что рядом родные люди. Помогают справляться с детьми. Только через два года вернулся домой Иван Михеевич.

Женился и Захар. Продолжают жить все вместе, так как хозяйство одно и пашня общая. Бабушка порой уже не может разобрать, где, чьи дети.

Идет время, у Ивана с Марией рождается дочери Елена, Анна, сын Александр.

Возможно, и удобнее жить всем вместе - есть, кому присмотреть за детьми, управляться по дому, но как рады были Иван с Марией, когда отстроили свой дом!

Подросла Лена. Ей уже десять лет. Теперь она часто зимой гостит у бабушки Акулины Ивановны и Емельяна Павловича помогает бабушке по хозяйству. Играет на улице с ребятами на улице.

Вот и сегодня она замерзшая забежала в дом и, скинув валенки и варежки на печку, повесила шабур, и быстренько забралась на полати. Здесь среди набросанной одежды и шубеек быстро согрелась. Интересно Лене, любит она наблюдать с полатей за тем, что происходит в доме.

Вот дед Емельян плетет их прутьев мордушку. Ловко у него получается.

В горнице Бабушка Акулина с Теткой Настасьей наряжают кросна. Лена видит их нынче в первый раз. Кросна это стацкий станок большой во всю комнату.. Очень интересно! Бабушка объяснила ей как что называется и она теперь знает где навой и где ничинки…

Уже навиты нитки на навой. Бабушка Акулина сидит на табуретке внутри кросен, а тетка Настя, стоя за навоем, подает ей по одной нитки с навоя. Бабушка ловко принимает их и продевает в ничинки, по очереди то в одну, то в другую.

В дом с клубами холода заходит дядя Павел. Его ещё рано утром дед

Емельян отправил в поле за сеном. Борода и усы у него в инеи и сосульках.

« Ну, наконец-то дома».

«Весь одёнок забрал? – спрашивает дед. «Да, подчистую. Пока снега нет надо бы и второй стог повывести». « Давай-ка завтра, пусть лошади отдохнут

а потом на двух подводах съездим. Раза за три и вывезем». «И то верно»- откликнулся дед.

«Счас отобедаем, чуток отдохну, да пойдем, замечем сено». Тетка Настя идет в куть, на ухвате достает из русской печки чугун со щами. По дому разносится такой аромат! Разливает в две большие плошки, нарезает хлеб. Кладет на стол деревянные ложки. Ложки дед делает сам.

Все садятся за стол. Ох, и вкусные щи у тетки Настасьи!

После обеда каждый занимается своим делом. Дед с дядей Павлом уходят на улицу, тетка Настя тоже уходит из дома надо доить коров, да поить телят.

Бабушка Акулина, отдохнув минутку, зовет Лену помогать ей с кроснами.

« Давай-ка, деваха, вставай на табуретку да подавай мне нитки. Пора учится. Ты сметливая у тебя получится, а я буду подсказывать». Лена взбирается на табурет. Нитки на навои лежат поверх старой холстины ровными рядами по две.

«Вот и подавай одну, потом другую, уже немного осталось, а потом подашь в берда. Кросна нынче не широкие, на полотенца всего шесть пасем».

Любит бабушка внучку старается всему её научить. Вон как ловко она подает нитки толковая девчонка.

Наконец все нитки поданы в берда. Бабушка привязывает концы ниток к концам холстины, вставленной в противоположный навой, на него будет навиваться, накручиваться готовый холст. Закрепляет, фиксирует нитки. Теперь они натянуты как струна. Это основа.

На улице смеркается, но бабе Акулине не терпится начать ткать. До вербного воскресенья надо управиться. На пасху у них съезжий праздник, приедут гости.

« Давай-ка внучка намотай мне цевки штуки две, надо бы сегодня приткаться». Наткем всем полотенец и вам и Устинье, твоя матка привезла в прошлый раз пряжи. Вон мешки стоят».

Это Лена умеет. У деда Емельяна сделан станочек. В него вставляются цевки. Цевки это такие ровненькие гладкие деревянные трубочки их вставляют в станок и наматывают с клубка нитки. Потом эти цевки с нитками вставляют в челнок.

Челнок у бабы Акулины длинный как лодочка. Вот она нажимает на педаль, привязанную к ниченкам, часть ниток поднимается вверх, образуя зев. Бабушка ловко сбоку толкает в зев челнок с нитками, придерживая конец с краю, прибивает бердами. Нажимает на другую педаль, пускает челнок назад, вновь перебирает педаль и так два, три четыре и уже на натянутых нитках (основе) получается полотно (холст).

Теперь Лене некогда долго бегать на улице, надо будет помогать бабушке.

Пройдет время и Лене, ставшей уже взрослой, многие годы придется прясть и куделю и шерсть. Эта бабушкина наука много раз пригодится ей в жизни.

Долго и упорно днями и вечерами бабушка Акулина стучала кроснами, ткала полотно, и вот к вербному воскресенью всё готово.

Как хорошо завтра праздник! На улице уже появились первые проталины. Можно поиграть в игры. Дед Емельян нарезал прутики вербы, поставили дома в крынку с водой. Большие прутики подоткнули во дворе, это для хозяйства пригодится. Есть поверье, если скотину прогонять на поле прутиками вербы, не потеряется.

Ну, вот и подошла последняя страстная неделя перед пасхой. Надо прибраться в доме.

В чистый четверг у всех полно работы. Бабушка с теткой Настасьей прибираются в доме. Бабушка достала с подпола белой глины, побелили стены, помогает им и Лена. Моет, скоблит ножом столы и лавки. Отмывают, трут битым кирпичом и голиком полы…

Дед Емельян с дядей Павлом метят овец и телят. Лена выносит мусор из дома, слушает, как дед командует дяде Павлу: » Правое ухо пень, левое колода, снизу высечка». Странно, ведь и другие так же могут вырезать! Но нет у каждого своя мета и еще отметины. В одном стаде пасется скотина и надо как то узнавать именно свою овцу или теленка.

Наконец в доме наведен полный порядок. Все садятся за стол ужинают. Но у женщин еще полно работы. Надо ставить квашни на хлеб и на пасхи. Завтра у них опять полно работы на весь день. Все испечь. Накрасить яйца в шелухе от лука. Куры только начинают нестись и последнюю неделю яйца собирали к пасхе. Все дни были разделены. Один день бабушкин, набрали пять яиц, второй дедушки, а в её день нанесли шесть! Здорово!!

Ну, вот и настал этот долгожданный праздник. Пасха!! В этот день даже солнышко радуется, играет. Понаехало полный дом гостей. Приехали и родители Лены, Наталью с Васькой маленькую Нюрочку с Санечкой привезли. Сколько радости! Все разговаривают, гомонят, христосуются, целуются. Ребятишки уже разговелись и теперь катают крашеные яйца на полатях…

Сели и взрослые разговляться вроде радостные, но что-то не так. Смеются и тут же замолкают.

Да, правильно приметила Лена. Неспокойно на душе у взрослых. Не понимают, что происходит. Столько время кричали про Советскую власть. Все будет лучше. Пережили гражданскую войну. Прогнали колчака.

Казалось бы, теперь надо лучше жить.

В деревню пришла советская власть. Обещают лучшую жизнь, освобождение от податей. Призывают объединяться в колхозы.

Приход советской власти в село и начало коллективизации Иван Михеевич в отличие от других, встретил спокойно. Он давно уже ждал перемен. Многое он понял при общении с сослуживцами во время службы в армии, слушая рассказы политзаключенных. Поэтому, когда объявили коллективизацию, он одним из первых записался в колхоз. Верил, что наступит новая более легкая и интересная жизнь, которую гарантировала советская власть. Не согласна с ним Мария Емельяновна: «Какое же это лучшее время, когда столько горя вокруг!

В деревне начались аресты. За что, про что не объясняют. Вот и Селиверста Михеевича с двумя сыновьями Макаром и Федором и еще пять молодых парней забрали и увезли. В колхозе собрали собрание, объявили их английскими шпионами, врагами народа. Родные понимают, что это не правда. Селиверст Михеевич старший сын в семье и на его плечи легло больше других работы. Он всю жизнь только и знал работу. У него крепкое хозяйство. Многие завидовали ему.

Теперь и их называют пособниками врага народа, требуют отказаться от брата и его семьи. Ребятишки бросили школу, говорят, их обзывают племянниками «врага народа». Пелагеи вообще неизвестно как жить!

Страх закрался в сердца людей. Страх за себя, а еще больше за детей!

Долго в этот вечер взрослые шепотом говорили, спорили. Нет не до праздника им! Наконец, решили: надо переезжать сюда в Кореново , поселиться на заимке рядом со сватами Киселёвыми и Малофеевыми.

Прошло время. В семье родились еще сыновья Леонид, Андрей.

Осень 1929 года. Теперь семья Ивана Михеевича живет в деревне Кореново.

Прошлый 1928 год принес много радости в их семью. Выдали замуж в деревню Ложниково старшую дочь Наталью. Отгуляли свадьбу. Попала Наталья в хорошую работящую семью Дерябиных. Парень Тимофей Иванович спокойный, работящий. Повезло Наталье. Такая красивая пара!

Родился у Марии Емельяновны сын Володя.

Но сегодня в их доме опять полно народа. Провожают в больницу в далекий город Омск Марию Емельяновну и Ивана Михеевича. Тут и братья с женами, и ребятишки все говорят, хлопочут. Каждый старается поддержать Марию и что-то из продуктов положить на дорогу. Ведь дорога предстоит далёкая. В ходок запряжен молодой, но уже объезженный жеребец. Ссади к ходку привязано два мешка овса. Все готово к отъезду.

Дело в том, что два года назад умерла старшая сестра Марии Емельяновны Устинья. Обнаружила она у себя в груди шишечку, пожаловалась матери и та решила, что это свищ и надо его просто растирать. Стали топить баню, разогревать грудь и растирать. Разве они могли подумать, что это рак! Обратились к врачу в Меньшиково, но было уже поздно. Умерла Устинья Емельяновна, оставив сиротами шестеро детей.

А нынче летом обнаружила Мария Емельяновна шишечку у себя в груди.

Поехали в Меньшиковскую больницу. Врач, осмотрев Марию, дал направление и рекомендовал срочно ехать в Омскую областную больницу на операцию. Страшно Марии Емельяновне, как можно уехать из дома, оставить маленьких детей! Однако Иван Емельянович ничего не хочет слушать «надо ехать» и всё тут.

И вот настал этот день. Плачет Мария, мечется от одного ребенка к другому. Понимает, что надо ехать и страшно оставлять одних детей, тем более маленького Володю!

В дом зашел Фома Николаевич Демешко муж Устиньи (сын Николая Демешко, приехавшего когда-то вместе с Василисой Леонтьевной), услышав, что едет Мария Емельяновна на операцию, он приехал из деревни Климино проводить в далекий путь Марию. Поздоровавшись со всеми, и перекрестившись на иконы в переднем углу, упал перед Марией на колени: « Мария, успокойся, не надо так убиваться. Всё будет хорошо с твоими детьми. Рядом родные, помогут, досмотрят, а тебе надо лечиться. Умерла моя Устинья. Как мне без неё жить и поднимать детей! Говорят если копать землю можно до Америки прокопать, так я готов каждый день копать, лишь бы найти, вернуть свою Устиньюшку. Поезжай, спасай себя для своих детей и для Ивана!»

Уехали Иван Михеевич с Марией Емельяновной. Остались дети одни. Шестеро детей, старшему Василию 15 лет, самому маленькому Володе девять месяцев. Конечно, помогают родные. Приносят еду, дома кормят детей. Но у них у самих большие семьи, работа с утра до ночи в колхозе. Так что стирка, уборка, всё досталось Елене. Да, еще надо за маленькими присматривать, рядом огромное озеро, могут упасть с мостков…

Самое трудное это Володя маленький грудной ребёнок. Тетки придут, накормят молоком, кашей, а он не может покакать. Плачет, кричит, сколько есть сил, а они говорят да ладно уж пусть и умрет, и так детей полно. Вроде как лишний, а Лена заливается горькими слезами, жалко ей братика, злится на теток. Однажды от отчаяния взяла и вставила пальчик ему в задний проход, он потужился, потужился и покакал!! Сразу успокоился, начал гулить. Схватила она братишку: « Слава богу, живой». С тех пор только так и спасала малыша.

Хоть и помогают родные, но видит Лена как им тяжело. Вот и решила сама кормить семью. Поставила с помощью тетки Пелагеи квашню на хлеб, утром встала пораньше, еще до стада выкатала булки, затопила печь. Пока управлялась со скотиной булки расстоялись, печь протопилась. Подмела помелом, как делала мама, пот в печке и на деревянной лопате поставила печь хлеб. Села на стул и стала наблюдать, как он печется. Но что такое вроде всё сделала правильно, а хлеб не печется. И опять плачет девчонка, заливается горькими, не знает, что она сделала не так. На её счастье в дом вошла тетка Пелагея с горячими пирогами: «Лена, что случилось, ты почему ревешь?» «Хлеб почему-то не печется». «О, господи, заслонку-то, почему не закрыла, глупенькая. Сейчас все будет нормально». Она быстро закрыла заслонку, и правда через некоторое время хлеб был готов. Какое счастье, это её первые булки хлеба! Теперь она точно знает, что и как надо делать.

В горячую печь поставили с теткой картошку с мясом и кашу в загнетку. К обеду всё будет готово. «Ну, тетя Пелагея, теперь мы сами можем справиться, только чугун очень тяжелый». Ничего я буду утром забегать, и помогать ставить чугун в печь, а доставать потихоньку клюкой будете с Васькой».

Василий управляется со скотиной, провожает в стадо, встречает, пасет свою очередь. Так как он остался за отца, требует, чтобы его называли не иначе как «тятей».

Пацаны в деревне решили приобрести гармонь. Научиться играть. Узнали, что надо сдать в заготживсырьё двадцать шкур кошек. Да запросто! Ловят кошек, убивают об угол, обдирают. Но шкурки надо мыть, да и в бане надо мыть и Лена должна носить в баню воду.

Только этого ей не хватало. Но «тятя» приказал, надо подчиняться.

Так и жили они. Только через месяц приехали родители. Спасли Марию Емельяновну, сделали операцию. Кинулась она в дом, и сколько же было радости, что всё в порядке, а главное все живы и жив маленький Володя!! Отец потом рассказывал, что когда Мария отходила от наркоза после операции, всё шептала: »Володя, Володя!» Очень боялась за него.

Позже моя мама Лена, когда вспоминала события этого очень трудного для неё месяца, всегда плакала.

А пацаны всё-таки купили гармонь. Долго и упорно учились играть, но не слушаются пальцы. Как только не старались, даже деревянным молотком по пальцам стучали, научился играть только Костя Пушница сын Петра Емельяновича. Всю жизнь он, не зная нот, потом играл и на баяне и на аккордеоне.

Зимой, вернее ближе к весне, собрались Иван Михеевич с Марией Емельяновной в деревню Лисино проведывать дочь Наталью. Погода стоит хорошая, морозы уже сбавили, и хоть далековато все-таки двенадцать километров, но ничего не в первый раз. В сани положили для тепла подушки, одеяло. Надели тулупы, валенки. С собой набрали гостинцев: напекла Мария пирогов, наложила в плошку, сало, моченых ягод.. Всё это есть и у них, но как без гостинцев. До Ложникова добрались нормально, погостили, переночевали и назавтра к обеду отправились в обратный путь. В поле началась позёмка, санный след затягивает, но лошадь знает дорогу, бежит скоренько. Вот уже и проехали большее половину пути, как вдруг потянул северный ветер, поднялась такая метель, просто круговерть какая-то! Снег лепит в лицо, забивает глаза и им и лошади. Вскоре поняли, что сбились с дороги. Лошадь упала, выбившись из сил. Боже мой, да что же делать!

Надо как-то самим спасаться! Только закапываться в снегу!.

Плошкой (как хорошо, что взяли её с собой) вырыли большую яму в снегу, сделали в сторону подкоп, положили туда подушки, одеяло, забрались и сами. Так и просидели всю ночь, слушая, как завывает ветер. Наконец, начало светать, в совсем небольшое отверстие, оставшееся не занесённым в их укрытии, просачивался свет. Тихо. Слава богу, живые! Выбравшись из укрытия, увидели, что лошадь пропала, ехать дальше не на чем, сложили в сани и подушки и одеяло и тулупы, впряглись вместо лошади, да так и тащили до самой деревни. Надолго запомнилась им эта поездка.

Идет время,. Растут дети. Все приучены к труду. Старшие работают в колхозе. Но заболел Александр (Саня, так зовут его дома) стали бить припадки. Возили к врачу в Меньшиково, пытались лечить травами сами, но ничего не помогало. А мальчишка умненький, гибкий. Может и на шпагат запросто сесть , а то упадет на пол на живот, поднимет голову, руками захватит ноги и качается как качалка. Боится за него мать, всем ребятам наказано следить, чтоб во время припадка не ушибся. И все-таки не укараулили. В 13 лет случился приступ на мостках на озере. Упал в воду и захлебнулся! Воды то по колено! Неделю в беспамятстве пролежала, отвернувшись к стене, Мария Емельяновна. Но надо жить дальше. Растить детей.

А в 1935 году уехал их дома Василий. Он уже взрослый 21 год. Подружился с деревенской девушкой Прасковьей Войтенко. Жениться пора. Надо строить свой дом. Да сговорил его дружок поехать на Ленские прииски, заработать денег, чтобы было, на что начинать свою жизнь. Долго отговаривала его Мария Емельяновна, но не послушал её сын.. Через год возвратился друг, а вот Василий нет. Утонул на озере Байкал! И опять плачет, убивается Мария Емельяновна! За что ей такое горе!? Одна только отрада: родила сына Юру Прасковья Войтенко. Продолжение её Василия.